После двух месяцев демонстративной эскалации, скопления техники и войск у украинских границ Россия объявила о завершении «учебных» мероприятий и отводе своих сил обратно в места их дислокации. Однако, означает ли это, что Россия пошла на «разрядку»? В целом – нет. «Потепления» со стороны России не предвидится, однако и полномасштабная агрессия – не самый вероятный сценарий.
Обострение на украинских границах, в оккупированных Крыму и на Донбассе было, судя по всему, многоуровневым шантажом. Причем, не столько самой Украины, сколько ее западных партнеров. Целью России было и остается проверить: как далеко Запад готов пойти ради поддержки Украины. Отдельно России важно было не допустить замораживания Северного потока-2 на его финальной стадии. Конечно, цель повлиять на Владимира Зеленского, чтобы сделать его команду более лояльной к требованиям России по Донбассу, тоже была. Однако, она имела второстепенное значение. Сам Киев не был главным адресатом военных угроз со стороны России.
И хотя позиция Кремля не базируется исключительно на рациональных аргументах, здесь они имели вес. Вероятность достаточно жесткой реакции, прежде всего со стороны США и Великобритании, частично охлаждает пыл РФ. Так, в случае активных наступательных действий, Россия не получает никаких гарантий большей сговорчивости ни Запада, ни Украины. А вот получить порцию жестких санкций – вполне. Военно-техническая помощь Украине тоже обсуждается на вполне серьезном уровне в сравнении с ее отсутствием в 2014 году. Ну и главное: цена наступления и оккупации новых украинских территорий слишком высока и России не удастся «маленькая победоносная война».
Таким образом, снижение эскалации с конца апреля – вполне обосновано. Бонусы от наступательной операции выглядели слишком призрачными для России. Тем не менее, условий для полной «разрядки» нет. Риски активных наступательных действий – сохраняются. Однако, более вероятным на сегодня выглядит сценарий не полномасштабного вторжения на разных направлениях, а локальных операций. Прежде всего – на Донбассе, где у россиян есть тыл и отработанные схемы логистики наступления. Вторым потенциальным очагом остается акватория Черного и Азовского морей. Главным уроком для Украины и ее партнеров является то, с какой скоростью российские войска вновь могут быть развернуты. Именно поэтому риск полномасштабной эскалации остается в силе несмотря на то, что сейчас Кремлю более выгодны локальные операции. И вот здесь – очень важно усилить международную поддержку Украины.
Международный расклад: на кого положиться?
Не только у России был шанс проверить, насколько те или иные государства и альянсы готовы противодействовать ей. Украина тоже должна сделать вывод о реальной поддержке, на которую она могла бы рассчитывать. И в зависимости от этого – выстраивать сейчас свою внешнюю политику.
Угроза со стороны России четко показала: полностью консолидированной позиции ключевых игроков (ЕС, НАТО, США, Великобритании, Большой Семерки) нет. Есть общая политическая, дипломатическая поддержка, однако по пакету конкретных мер – единства нет.
Европейский Союз до сих пор играет по правилам «умиротворения» агрессора, не готов не только к остановке Северного потока-2, но и к новым секторальным санкциям против РФ. Если в отношении уже действующих санкций в ЕС достигнут консенсус и они продлеваются автоматически, то риск новой агрессии снова раскалывает ЕС на сторонников и противников жесткого ответа. Поэтому продолжая работу с институциями ЕС, сосредоточиться Украине все же, стоит на партнерстве прежде все с правительствами отдельных государств. Так, в Евросоюзе остается «ядро» членов, готовых к более жестким действиям (прежде всего, страны Балтии, Польша, с недавних пор – Чехия). Есть государства, способствующие дипломатическому урегулированию, однако неготовые к новым санкциям либо иным ответным мерам. Это, в частности, Германия и Франция. Для ряда других государств характерны разные подходы, поэтому действовать на упреждение агрессии ЕС не готов. Политическая и дипломатическая поддержка – да, но все остальное – под большим вопросом. Поэтому для Украины логично выстраивать одну линию политики с теми, кто больше готов к активному противодействию России, другую – с теми, кто может содействовать на дипломатическом.
С США при этом стоит сосредоточиться на стратегическом партнерстве. На сегодняшний день их позиция выглядит более проактивной и жесткой. США демонстративно дают сигнал о поддержке Украины и готовности действовать ва-банк. Администрация Джозефа Байдена будет активно настаивать на внутренних реформах в Украине, однако вопросы безопасности будут не менее важны. Параллельно, США будут включаться в переговорные процессы. Присоединение Вашингтона к нормандскому формату маловероятно: это не нужно ни России, ни самим Штатам. Однако возобновление позиции Специального Представителя и включение в параллельный трек общения с Москвой – вполне реалистичный сценарий. Ко всему прочему, начало подготовки к возможной встрече Байдена и Путина – еще один фактор, сдерживающий Россию от активных агрессивных действий. Такая встреча априори не может пройти на фоне агрессии – для Вашингтона такой шантаж будет неприемлем и встреча, скорее, вообще не состоится. Поэтому как минимум до саммита, Кремль будет осторожнее.
Отдельный формат – это Большая Семерка. Здесь более осторожные позиции Германии, Италии и Франции уравновешиваются активностью США и Великобритании, прежде всего. Продвижение Украины в сторону НАТО поднялось в рейтинге приоритетов Президента Зеленского. Однако, препятствия для этого прежние: боязнь ключевых европейских игроков «разозлить» Россию. Тем не менее, линия на сближение должна только усиливаться со стороны Киева. При угрозе со стороны РФ в отношениях с НАТО никогда не будет «удобного» для Украины момента. Поэтому вопрос с Планом действий для членства в НАТО – не такая уж утопия. С одной стороны, отсутствие сигналов о сближении – развязывает России руки. С другой стороны, даже если такой сигнал будет дан, это никоим образом не означает никаких конкретных сроков вступления. И хотя шансы на получение ПДЧ на июньском саммите НАТО – ничтожно малы, вопрос о перспективе членства в НАТО на фоне российской агрессии должен звучать только громче.
Украинское общество: реакция на обострение
Не только украинская армия лучше, чем прежде, готова к возможному новому витку агрессии, но и украинское общество в целом. Так, за годы агрессии в Украине сформировались достаточно устойчивые оценки конфликта. В августе 2020 г. 65% украинцев считали, что между Украиной и Россией идет полноценная война1. Россия напрямую руководит политическими и военными действиями так называемых «республик», поставляет им оружие, а вооруженные силы РФ непосредственно принимают участие в боях – именно так чаще всего респонденты описывали роль России. А самыми распространенными «рецептами» мира на Донбассе общество традиционно называет укрепление экономического и военного потенциала Украины, а также дипломатическое давление на РФ, усиление санкций. Все это – наряду з неприемлемостью таких уступок России, как «особый статус» в украинской Конституции, выборы без контроля над границей и так называемая «народная милиция».
Все это формирует своеобразный каркас общественного неприятия односторонних компромиссов и «жертв» со стороны Киева. Стабильное общественное мнение по этим вопросам сигнализирует о двух ключевых моментах.
Первый: это формирует запас «прочности», стойкости в контексте возможной эскалации. Он не идентичен эмоциональному подъему по типу 2014 года, но дает более четкие ориентиры для действий власти и переговоров с Кремлём. Так, если в 2014-2015 годах возможными были очень разные «компромиссы», даже такие неудобные Украине, как Минск-2, то сейчас уже сформированы четкие «красные линии».
Второй: украинское общество считает, что без активной поддержки Запада, завершить конфликт не удастся. При этом главными союзниками Украины в обществе считают США (28% респондентов), Польшу (25%) и Германию (23%)2. Учитывая четкие ориентации на вступление в ЕС и НАТО, роль этих и некоторых других государств в сегодняшней реакции на политику России, будет иметь влияние и на отношение украинцев к интеграционным приоритетам.
В то же время есть и «слабые» места в общественных настроениях, по которым Россия может ударить. В частности, РФ может использовать тот факт, что однозначного мнения относительно «прямых контактов» между украинской властью и самопровозглашенными оккупационными властями на Донбассе нет. Население путается, не понимает, как это может выглядеть и какими будут последствия. Самая высокая поддержка такого шага – в восточном макрорегионе3. Однако ни сторонники, ни противники такой идеи преимущественно не верят, что она приведет к завершению конфликта.
Президент Зеленский: как изменилась переговорная позиция
Отдельно стоит отметить, что и переговорная позиция Украины изменилась. Так, если в 2019 – начале 2020 г. ставка делалась на неформальные, прямые контакты с Москвой, то с мая 2020 года ситуация начала постепенно меняться. Большой дипломатический маневр длился более полугода: внедрение в Минскую ТКГ внутренних переселенцев, возврат к нормандской четверке как основному формату, защита формулы «сначала – безопасность», нет – прямому диалогу с «республиками» и пр. Таким образом, произошла рационализация украинской переговорной позиции. И широкие компромиссы без гарантий безопасности маловероятны на сегодняшний день. Поэтому наступление со стороны России может повысить интерес к переговорам с украинской стороны, но вряд ли позволит России получить желаемое. Киев больше сосредоточен на продвижении пересмотра ключевых для него пунктов Минска, в частности – сначала граница, потом выборы. И именно на этом сейчас сосредоточены его переговорные усилия.
Отдельный вызов – это тесные контакты с Вашингтоном, учитывая его роль в сдерживании России. Так, если встреча Байдена и Путина состоится, то крайне важным был бы соответствующий контакт и с Киевом.
Таким образом, нынешняя эскалация – не столько для принуждения Украины к миру, сколько для перераспределения сфер международного влияния. Украинское общество достаточно консолидировано отторгает ключевые требования Москвы. Нынешнее руководство Украины также «ограничено» этими общественными реакциями – даже если переговорная позиция отдельных ключевых лиц была бы лояльной к компромиссам с РФ. Поскольку Россия не нужна конструктивная договоренность по Донбассу, украинская власть, судя по всему, сосредоточиться на адвокатировании пересмотра Минских соглашений. А в краткосрочной перспективе – на «сшивании» международной поддержки вокруг Украины.
1 Общенациональный опрос Фонда «Демократические инициативы» имени Илька Кучерива совместно с Центром политической социологии, 22-30 августа февраля 2020 г. Выборка, репрезентативная для взрослого населения Украины. Максимальная случайная погрешность – не более 2,2%.
2 Общенациональный опрос Фонда «Демократические инициативы» имени Илька Кучерива совместно с Центром политической социологии, 16-27 февраля 2021 г. Выборка, репрезентативная для взрослого населения Украины. Максимальная случайная погрешность – не более 2,2%.
3 https://dif.org.ua/article/vikonannya-domovlenostey-parizkogo-samitu-ochikuvannya-i-reaktsiya-ukraintsiv