4 декабря представитель Генерального штаба Вооруженных Сил Украины генерал-майор Александр Розмазнин сообщил о размещении в Крыму тактического ракетного комплекса «Искандер-М» («Дзеркало тижня», 4 декабря). Это событие, а также размещение других военных систем на территории аннексированного полуострова вызвало дискуссии по поводу изменения военного баланса в регионе Черного моря.
Джеймстаунский фонд Интересная часть этой дискуссии связана с влиянием увеличения российского военного присутствия в Крыму на стратегические отношения между Россией и Турцией. Дебаты по этому поводу особенно оживились в связи с проведением встречи между президентом РФ Владимиром Путиным и президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом, которая состоялась 1 декабря в Анкаре.
Несмотря на разногласия относительно аннексии Крыма, основными моментами стратегического двустороннего сотрудничества являются торговля и энергетика. Турция оппортунистическим образом не поддержала международные санкции против России. Например, обе страны участвуют в строительстве атомной электростанции в Аккую. Хотя в процессе реализации проекта возникли существенные задержки, дата начала возведения объекта назначена на весну 2015 года («Hurriyet Daily News», 11 октября). В то же время, что касается газового сектора, Путин и Эрдоган провели переговоры о возможном превращении Турции в газотранспортный узел, новое направления для экспорта российского газа, взамен провалившегося проекта по строительству газотранспортной ветки «Южный поток», которая была призвана обойти стороной Украину на пути в Европу (Newsru.com, 11 декабря). За переговорами последовало заявление председателя совета директоров «Газпрома» Алексея Миллера о том, что стратегическая цель России — свести к нулю роль Украины, как транзитной страны (Newsru.com, 6 декабря).
Игнорируя западные санкции в отношении России и сотрудничая в области реализации конкурирующих проектов по транзиту природного газа как с Европейским союзом, так и с Россией, Турция действительно продолжает прагматично получать выгоду (Gazeta.ru, 12 сентября). Однако, турецкий обозреватель Али Юрттагюль предостерег от перспективы ухудшения отношений с западными организациями, включая Организацию Североатлантического договора (НАТО, членом которой Турция является с 1952 года), а также сослался на то, что в случае увеличения проблем с безопасностью в регионе Черного моря, Кавказа или турецких проливов, Турции в будущем возможно придется сотрудничать с Западом. Более того, он предупредил и о растущей энергетической зависимости Турции от России (Zaman, 7 декабря).
Российский историк Сергей Балмасов ненароком подчеркнул это второе утверждение, заметив, что «тотальная зависимость» Турции от российского газа является ключевым моментом, который удерживает Анкару от проведения более активной политики в отношении России, в том числе и относительно положения крымских татар, а также аннексии Крымского полуострова. Тем не менее, он утверждает, что планируемые поставки природного газа из курдских регионов Северного Ирака, а также из Ирана могут со временем покрыть 30 процентов потребностей страны в газе и привести к «изменению вектора турецкой политики» в неблагоприятную для России сторону (Newsbalt, 6 марта).
В отличие от энергетического сотрудничества, процесс увеличения российского военного присутствия в Крыму остается болевой точкой в российско-турецких отношениях. Украинский аналитик Андрей Клименко ранее в этом году отмечал, что к концу 2014 года Министерство обороны России планирует сформировать на Крымском полуострове 40 новых войсковых частей: бригад и полков (Зеркало недели, October 24). Российские военно-воздушные силы уже разместили в Крыму модернизированные комплексы ПВО — зенитно-ракетные системы С-300ПМУ «Фаворит» (Взгляд, 3 декабря), истребители СУ-27СМ и СУ-30М2, а также бомбардировщики ТУ-22 (Lenta.ru, November 26). Тем временем, система береговой обороны российских военно-морских сил была усилена мобильными ракетными комплексами «Бастион-П».
Министр обороны России Сергей Шойгу объяснил увеличение военного присутствия в Крыму «антироссийскими настроениями» НАТО (Lenta.ru, 12 ноября). В то же время, минувшей весной более радикально настроенный российский военный аналитик Семен Багдасаров заявил, что России нужно развернуть в Крыму оперативно-тактический ракетный комплекс «Искандер», поскольку Турция, пропустив через проливы большое число военных кораблей НАТО и позволив им долгое время находиться в Черном море, якобы нарушила Конвенцию Монтрё. По его утверждению, «Искандеры» можно было бы использовать против военных кораблей Североатлантического альянса, находящихся в регионе (Moskva Tretiy Rim, October 21).
Тем не менее, некоторые российские и украинские эксперты уверены, что нынешний баланс сил в регионе Черного моря склоняется в пользу Турции. Павел Шлыков из Московского государственного университета пишет, что «на сегодняшний день расклад сил в регионе более благоприятный для Турции, чем это было, скажем, в период холодной войны. Турция – это 17-я экономика в мире (причем, по структуре гораздо более диверсифицированная, чем российская), с динамично развивающимися наукоемкими отраслями. У Турции вторая по численности армия в НАТО (с высокотехнологичным вооружением, произведенном и разработанном преимущественно в Турции)» (Russiancouncil.ru, 3 декабря).
На данный момент турецкие части военно-морских и военно-воздушных сил в регионе Черного моря в численном и технологическом отношении, на самом деле, превосходят российские силы. Турецкий военно-морской флот включает разработанные в Германии фрегаты и подводные лодки, а также переданные Соединенными Штатами Америки и Францией фрегаты и корветы, модернизированные в Турции. Это более мощные корабли и более позднего поколения, по сравнению с военными кораблями Черноморского флота ВМФ России, базирующегося в Севастополе. Также Турция выпускает корветы собственного производства. Как член НАТО, Турция имеет возможность закупать современные американские системы вооружения. Согласно контракту, одобренному Государственным департаментом США в мае 2014 года, Турция «будет использовать расширенные возможности торпед передовой технологии «MK 48 Mod 6», которыми оснащены новые подводные лодки класса «CERBE» (214 тип 1200)» (Dsca.mil, 12 мая).
Тем временем, военно-воздушные силы Турции включают в себя в том числе истребители F-16 местного производства и первый из запланированных десяти закупаемых современных транспортных самолетов A400M (Turkish Air Force, 16 мая). Российский эксперт по Турции Андрей Болдырев считает, что по своей огневой мощи турецкие ВМС в 1,5 раза превосходят российский черноморский флот (Topwar.ru, 11 марта). Украинский военный эксперт Игорь Кабаненко, адмирал (в отставке), также подтвердил региональное военное превосходство Турции над Россией (интервью автора, 28 ноября). Иллюстрацией того, что военно-промышленный комплекс России отстает от турецкого, является то, что реализация российского проекта по строительству современных дизель-электрических подводных лодок класса «Палтус» затянулась на 10 лет (Russiancouncil.ru, 30 октября 2013 года). В то же время шесть подводных лодок класса «Палтус», которые должны поступить на вооружение черноморского флота в 2014 — 2017 году, — это скорее только доработанная версия субмарины (а не полностью модернизированная) (Lenta.ru, 8 декабря).
Возможно, по крайней мере частично, именно из-за того, что региональный военный баланс по-прежнему склоняется в пользу Турции, Анкара неоднократно посылала сигналы о том, что ее внешняя политика далека от того, чтобы стать несомненно пророссийской. Примечательно, что новый министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу выразил поддержку «стремлению Грузии к интеграции с евро-атлантическими институтами» (Mfa.gov.tr, по версии на 12 декабря), выразил озабоченность по поводу ситуации с крымскими татарами, на которых «де-факто оказывается давление со стороны [российской] администрации», а также заявил, что «Турция не признает противозаконную аннексию Крыма и не будет признавать ее и в будущем» (Mfa.gov.tr, по версии на 11 декабря). Но учитывая продолжающуюся российскую кампанию по увеличению военного присутствия, ситуация с безопасностью в регионе Черного моря изменчива. Таким образом, нам еще только предстоит увидеть, сможет ли Анкара придерживаться стратегически тонкой линии в отношениях с Москвой.