22 августа, 2020

ЛУКАШЕНКО И КОЛЕСО ИСТОРИИ

TASS/Scanpix
Александр Лукашенко в сельскохозяйственное предприятие.
Александр Лукашенко в сельскохозяйственное предприятие.

Рип Ван Винкль – известный литературный персонаж американского писателя Вашингтона Ирвинга. Подданный английского короля Георга III на американском континенте, он ушел в лес и проспал там 20 лет, а вернувшись в деревню, не мог привыкнуть к изменениям, которые произошли за это время: портрет Джорджа Вашингтона на вывеске, флаг с полосами и звездами на шесте и другие признаки политических и неполитических сдвигов, которые трудно принять, не прожив их вместе с обществом.

Появившись на горизонте белорусской политики в начале 1990-х, Лукашенко изначально был представителем прошлого, политиком, который оглядывался назад, – до такой степени, что часто не скрывал своей настороженности по отношению к независимости Беларуси. Он пошел на сближение с Россией тогда, когда другие постсоветские страны строили свою государственность, демонстративно отказался от белорусскости во времена национального возрождения на всем постсоциалистическом пространстве, ввел жесткий авторитаризм в период расцвета демократии, загерметизировал свою страну, когда соседи открывались миру.

С определенной точки зрения даже такой Лукашенко на заре своей карьеры находился на гребне волны, будучи передовым, пробивным, эффективным деятелем. Проявляя адекватность вызовам эпохи, он разоблачал коррупцию, приводил Беларусь в порядок, перезапускал экономику, развивал хоть какую-то промышленность, поднимал уровень жизни. Тогда он и пользовался неподдельной популярностью в народе, выглядел нужным человеком в нужном месте.

Но время постоянно двигалось вперед, и погрязание Лукашенко во вчерашнем дне становилось все более очевидным. Сегодня, в 2020-м, в принципиально новых реалиях, мыслить в категориях Холодной войны и пугать своих сограждан натовскими войсками, которые «лязгают гусеницами у наших ворот» – это не просто анахронизм, а уже проявление маразма. Лукашенко выходит к общественности с аргументами о заводе, фабрике, тракторе, комбайне, поле, молоке, мясе и хлебе, как будто он большевик-агитатор времен гражданской войны на обломках Российской империи, а не президент европейской страны в эпоху цифровых технологий и экономики пост-труда. Чем быстрее вращается колесо истории, тем разительнее выпадают из контекста те, кто как Рип Ван Винкль, отчаянно не успевают за его движением.

Современная, разумно устроенная власть дарит симуляцию свободы значительно чаще, чем саму свободу, а еще – иллюзию выбора, мнимые уважение и заботу обо всех гражданах, в том числе и о нелояльных. Рип Ван Винкль ведет себя нагло и непримиримо, объявляет всех нелояльных врагами народа, больше не имея возможности репрессировать их под корень, как это было в XX веке. Современность позволила бы несогласным, своенравным, пассионарным выпустить пар, провести митинги, даже побить витрины и покидать камнями в органы правопорядка. Если бы в Беларуси был такой же простор для проявления несогласия, как в США для BLM, протест бы выдохся за несколько дней, так и не найдя твердой руки диктатора, на которую очень удобно опираться любой революции. Архаичная и глупая власть Рипа Ван Винкля обязательно будет перекрывать кислород несогласным (при этом сделав все для того, чтобы их количество увеличивалось), прибегать к наглой, очевидной лжи в эпоху, когда информацию легко проверить, и грубо защищать эту ложь с дубинкой в руках, пока однажды с удивлением не обнаружит, что оказалась один на один с разгневанной толпой.

Рип Ван Винкль – это тотальная цензура в СМИ, к которой с течением десятилетий привыкают и журналисты, и публика: первые конструируют намеки на эзоповом языке, вторые совершенствуются в мастерстве “читать между строк”. Современность – это сверхконкурентное медиа-пространство, в условиях которого передовые, трудолюбивые, талантливые и изобретательные побеждают своих соперников. Залог их успеха – умение собирать просмотры, лайки и перепосты, а ни в коем случае не умение запугивать, запрещать, глушить и сажать. Рип Ван Винкль колотит своих врагов палками и расстреливает их на улицах, современность воюет ютуб- и телеграмм-каналами, сериалами и мемами, перформансами и флэш-мобами, песнями и клипами.

Рип Ван Винкль – это монолог диктатора, который практически не умеет слушать, зато прекрасно говорит. Современность – полилог всех желающих высказаться в условиях системы, которая прислушивается (или хотя бы делает вид) к мнению каждого гражданина. Медийный канал Рипа Ван Винкля – телевидение, особенно государственное, с его обязательной централизованностью, официозностью, неповоротливостью, односторонней коммуникацией и минимальной обратной связью. Проспав 20 лет тревожным сном диктатора, Рип не заметил, как стала невозможной информационная изоляция, как общество, прежде всего активная его часть, разучилось вдумчиво смотреть телевизор, а тем более ему доверять. Когда Рипу наконец доложили об интернете, он не придумал ничего лучше, кроме как отключить его в критической ситуации, парализовав жизнь в стране.

Рип Ван Винкль – это митинг, организованный директивой сверху, с розданными флагами, шариками, плакатами. Это лозунги, которые спускают иерархической цепочкой лишенным всякого энтузиазма статистам с кислыми лицами, которые по окончании строго определенного тайминга бросают флаги и скучно расходятся по заказным автобусам. Современность – это социальная активность сетевого характера на площади и за ее пределами, синергетика миллионов индивидуальных воль, побратимство и взаимоподдержка, которых не купишь за деньги.

В конечном итоге подлинное всегда побеждает искусственное, а современность – Рипа Ван Винкля. На эту победу не покладая рук работают обе противоборствующие стороны, ведь революция – это танец для двоих. Недостаточно идеалистически настроенного народа, готового героически отстаивать свои права – необходим также озверевший диктатор, который будет подавлять народ всем своим репрессивным аппаратом. Недостаточно самого по себе национального флага и герба, которые в финале революции будут над государственными зданиями – сначала в голову главному антигерою этой драмы должна прийти мысль заменить эти символы их советскими аналогами. А еще – назвать свою спецслужбу “КГБ”, чтобы ни у кого не осталось иллюзий.

«Если вам когда-нибудь удастся победить древних, то этой честью вы будете обязаны им самим». Эта фраза Франсуа Фенелона касается античных и новых поэтов, но она прекрасно подходит и сюда. Дав все козыри в руки своим соперникам, последний диктатор Европы уходит в прошлое. Туда его за руку тянет история. Ногами он из последних сил сопротивляется своей судьбе, а другой рукой пытается нащупать руку старшего брата. Чтобы либо найти в нем поддержку, либо потянуть его за собой…