В июне «Левада-центр» опубликовал результаты нового социологического опроса о том, кого россияне считают своими «союзниками» и «врагами» среди стран мира. Среди первых доминируют Беларусь, Китай и Казахстан. Но вот в линейке «врагов» произошли интересные изменения.
Отмечено довольно резкое снижение «недружественных» рейтингов некоторых стран по сравнению с предыдущими годами. Так, США теперь считают «врагом» всего 67% опрошенных, хотя год назад этот показатель составлял 78%. Украину воспринимают как «враждебную» страну 40% по сравнению с 49% в 2018 году. По отношению к Эстонии этот негативный рейтинг с прошлого года снизился с 15 до 12%.
Это снижающееся желание россиян видеть в других странах врагов весьма важно, поскольку вся кремлевская пропаганда последних 10-12 лет (как минимум, от мюнхенской речи Путина 2007 года и российско-грузинской войны 2008) строилась почти исключительно на сопротивлении «внешним угрозам». Геополитика как «имперская наука» фактически подменила собой всякое внимание к внутреннему развитию страны. Это стало особенно заметно в 2014 году, когда все российские телеканалы вещали почти исключительно об Украине, вызывая у россиян гротескные вопросы: а мы-то, собственно, в какой стране живем сами?
Тогда же вернулся и с новой силой стал применяться еще советский пропагандистский прием под условным названием whataboutism. Это когда в ответ на любую критику своих агрессивных шагов Кремль переводит стрелки на проблемы самого оппонента. Правда, использовать анекдотически-советский мем «а у вас негров линчуют» при президенте Обаме было затруднительно…
Пока сохранялись высокие цены на нефть, этот прием еще работал, порождая иллюзию возрождения «великой державы». Но затем имперская логика, требовавшая дальнейшего расширения, столкнулась с сокращением ресурсов для него. Резко отрезвляющую роль сыграли и международные санкции, отразившиеся на уровне жизни россиян. И в общественных настроениях начался обратный процесс…
Маятник уже летит
Еще конце прошлого года опрос того же «Левада-центра» показал резкое падение рейтинга Владимира Путина – с 59 до 39%. Автор этих строк тогда озаглавил свои заметки вопросительно: исторический маятник качнулся? Но сегодня уже можно утверждать, что не просто «качнулся», но с разгоном летит в новую, пока неизведанную реальность…
Впрочем, исторически она изведана, и эту параллель мы уже проводили. В 1914 году, с началом Первой мировой войны, среди россиян также были расхожи имперские и милитаристские настроения. Но не прошло и трех лет, как те же самые люди вышли на улицы под лозунгом «Долой самодержавие!»
Единственная разница – сегодня эта метаморфоза более растянута во времени. Современная гибридная война все же пока не привела к такой социальной катастрофе, как Первая мировая. Но тренд остается тем же – империя входит в кризис, и поэтому ее пропаганда, нагнетающая враждебность по отношению к внешнему миру, перестает работать, сменяясь внутренними проблемами и протестами.
Причем настроение, лежащее в основе протестов, практически то же, что и век назад – резко возросшее и ставшее массовым недоверие к власти. Протесты могут быть по своей тематике самыми многообразными, но они все исходят из этого недоверия. Противники московского мусорного полигона на Шиесе записывают обращения к Путину, где вместо прежних «челобитных» звучат довольно грозные требования, и даже сам адресат не называется привычным словом «уважаемый». В Екатеринбурге протестовали против официозного клерикализма, насилующего городскую среду множеством новодельных храмов, которых строится по три в сутки, как признал патриарх Кирилл.
Похожий градозащитный протест, с перспективой перерастания в политический, сегодня зреет и в Петрозаводске, где власти решили демонтировать «Дерево дружбы», символизирующее связи столицы Карелии с городами-побратимами из Финляндии, Швеции, Германии и Франции, и заменить его на официозную «стелу воинской славы». Но если горожане активно выступают против этого, очевидно, здесь наблюдается крушение «победобесия» – еще одной, помимо клерикализма, имперской «скрепы», которая усиленно насаждалась в путинские годы.
В предыдущей статье я уже ссылался на исследование независимого социолога Анастасии Никольской, которая утверждает, что в массовом сознании россиян происходит революция. И, по ее наблюдениям, Ленин в России вновь становится «культовой фигурой». Однако не как символ большевизма, а потому что он сумел «сломать систему».
Это довольно важное отличие, поскольку на многих протестных митингах в современной России часто доминируют красные флаги, и это дезориентирует некоторых наблюдателей. Хотя эти флаги символизируют именно протест, а не коммунистические убеждения его участников. Можно вновь провести параллель с февралем 1917 года, когда на революционных шествиях также преобладали красные знамена, но большевики среди участников этих шествий составляли как раз меньшинство.
А сегодня среди российских коммунистов можно отметить не менее существенную разницу, которая имеет регионалистский характер. Например, депутат Госсовета Республики Коми от КПРФ Олег Михайлов заявляет о «колониальной политике Москвы» и активно участвует в общегражданских протестных акциях, тогда как московское руководство этой партии придерживается гораздо более осторожных и в целом прокремлевских позиций. Ситуация внутри КПРФ все более напоминает КПСС конца 1980-х годов, когда в одной партии формально состояли самые разные общественные силы. Так что с развитием событий возможен похожий исторический результат, особенно если в России вновь станут легальными региональные партии.
Кстати, вокруг партии «Единая Россия» ныне происходят еще более интересные и показательные процессы. Несмотря на то, что она формально до сих пор считается «правящей», многие ее представители на предстоящих осенью выборах в Московскую городскую думу намерены скрывать свое членство в этой партии. Видимо, в нынешней России оно уже выглядит политическим компроматом…
Официальная пропаганда все менее способна влиять на общественное мнение. Сегодня она уже зачастую просто высмеивается – примерно так в конце 1980-х годов воспринимали тех, кто еще вещал о «строительстве коммунизма». Например, известный телепропагандист Владимир Соловьев назвал Екатеринбург из-за его антиклерикальных протестов «городом бесов» – и вскоре на въезде в город действительно появилась такая табличка. Сломалась «мистическая связь верховного правителя и глубинного народа», которую вдохновенно расписывал кремлевский креативщик Владислав Сурков – если этот самый «глубинный народ» в разных регионах выходит с антипутинскими лозунгами. А у молодежи в соцсетях эвфемизм «сказочный» уже напрочь вытеснил само имя «царя». Какая уж тут «сакральность власти»?
Фатальное распутье империи
Регионализация российских протестов неизбежно будет нарастать. Новосибирский маркетолог и краевед Александр Поздняков отмечает процесс «территориальной коренизации, которая характерна не только для национальных регионов. Уральцы себя ощущают уральцами, новосибирцы – сибиряками и т.д.»
В текущем году внимание аналитиков обратил на себя феномен «регионального патриотизма», который прежде они практически не замечали. Многие «федеральные» (преимущественно московские) эксперты накрепко уверились в том, что Путин за 20 лет превратил Российскую Федерацию в унитарную страну, и поэтому с удивлением обнаружили, что жители различных регионов начали выступать за интересы и специфику своей «малой родины».
Президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов полагает, что региональный патриотизм строится на восприятии жителями своей территории как ценности, но к такому восприятию «федеральные» политики не готовы, поскольку рассматривают все регионы сугубо централистски и утилитарно. Но с другой стороны, жителям различных российских городов становится все очевиднее, что у имперского «центра» нет никаких проектов будущего, кроме дальнейшего обезличивания и «выжимания» всех регионов. Поэтому «линия фронта» сегодня – это защита гражданами собственной среды обитания. Это объединяет и северян, и уральцев, и сибиряков…
И в этом фатальное распутье – для того, чтобы политически удержаться, империя должна постоянно наступать, вести агрессивную политику и пропаганду. Если это наступление приостанавливается, имперская «геополитика» немедленно разрушается и заменяется внутренними проблемами. Однако ресурсов для наступления у империи сегодня нет – не только экономических, но в первую очередь социально-психологических. Напротив, массовое недоверие к власти становится для нее катастрофическим. Единственный шанс для Кремля сбить эту волну и вновь запустить маятник в нужную себе сторону – это попытка аншлюса Беларуси, которая теоретически способна реанимировать великодержавные настроения. Но поскольку история парадоксальна, этот «новый Крым» на практике может привести как раз к окончательному распаду империи. Может повториться и «Беловежская пуща»…