В 2014 году утроилось число инцидентов с участием российских военных самолетов, причем более половины – около 40 инцидентов – имело место над Балтийским морем.
Характер таких эпизодов варьировался от продолжавшихся менее минуты вторжений в воздушное пространство Эстонии до опасного сближения с гражданскими самолетами в зонах с интенсивным воздушным движением возле крупных аэропортов, а также учений, изображающих нападения на суверенные государства. Все это происходит на фоне возобновившихся несколько лет назад патрульных полетов российской дальней авиации. Что мы должны об этом думать? Стоит ли оценивать такие события, как простой раздражающий фактор? Может быть, это угрозы небольшим странам данного региона (чтобы заставить их сделать нечто)? Или это действительно опасность, требующая немедленной реакции со стороны Европейского Союза?
Вероятно, речь тут идет о ситуациях всех трех типов. Во-первых, имеет место регулярное грузовое авиасообщение между Калининградской областью и основной территорией России. Во многих случаях транспортные самолеты включают транспондеры, а планы полетов известны заранее. Большинство нарушений происходит в районе расположенного в Финском заливе острова Вайндлоо. По словам представителя ВВС Эстонии: «Остров Вайндлоо несколько выдается из остального воздушного пространства Эстонии. С точки зрения диспетчерских служб, территория над островом Вайндлоо управляется не из Таллинна, как прочая эстонская территория, а диспетчерами из Санкт-Петербурга. Направляясь из Калининграда в Петербург, пилоты могут стремиться «срезать» угол и сократить время в пути. Таким образом, речь может идти о простой человеческой лени (с отношением «потому что я могу»), а не о каком-то злом умысле. Ситуации такого типа можно назвать «раздражителями». Стоит ли обращать на них внимание? Несомненно. Следует ли обеспечивать резкий формальный ответ? Вероятно, нет. Радарное обнаружение и непосредственных перехват нарушителей, а также дипломатические ноты с описаниями инцидентов пока что кажутся адекватными мерами.
Во-вторых, имеют место учебные отработки воздушного нападения. Следует уточнить, что учения этого лета над островом Борнхольм (Дания) не были первыми в своем роде. Среди прочего, в 2009 году имела место отработка ядерной бомбардировки польской столицы Варшавы, а в 2013 году массированный учебный авианалет на Швецию. Кажется, что такие маневры призваны выступать в качестве меры устрашения. Но, на самом деле, никто и не сомневается в принципиальной способности России уничтожить Варшаву или Стокгольм. Встает вопрос: на какую же реакцию рассчитывает Россия? Принудить Швецию выйти из… чего именно? Швеция в настоящее время и не входит в военные союзы. На практике единственным результатом стало убеждение шведов в том, что вступление в НАТО может быть не такой уж плохой идеей. Ни Дания, ни Польша (обе страны являются членами НАТО) никак не изменили свою политику. Ровно наоборот – действия России (помимо прочего, масштабные учения «Запад» 2009 и 2013 годов) укрепили желание Польши разместить у себя систему противоракетной обороны. Подобные ситуации можно считать «угрозами». У небольших стран, сталкивающихся с давлением со стороны значительно более сильного оппонента, есть два пути – балансирование и соглашательство. Страны, о которых идет речь, выбрали путь балансирования. (Причем, с точки зрения внешней политики, едва ли это тот результат, которого хотела Россия. Для «внутреннего потребления», конечно, это позволяет создавать образ России, как «осажденной крепости», и усиливать власть коллег по бывшему КГБ). Что же мы можем сделать в этой связи? Помнить о пятой статье Североатлантического договора и тратить на оборону не менее 2% ВВП.
В-третьих, речь может идти о действиях ВВС, способных привести к столкновению с коммерческими лайнерами. Такие ситуации следует рассматривать в более широком контексте попыток России (повторно) обеспечить глобальное военное присутствие, ключевым элементом которых является патрулирование средствами дальней авиации. В регионе Балтийского моря – помимо преследующей политические цели «демонстрации присутствия» – такие полеты также выполняют оперативные задачи: проверить физические возможности систем ПВО той или иной страны, а также способность дать адекватный ответ. С чисто военной точки зрения, Россия «лает, а не кусается». Однако в более широком контексте, создание Россией угрозы жизням гражданских лиц требует реакции. Поэтому данный (третий) тип ситуаций вполне можно назвать «опасностью». Возможные варианты реакции могут включать расширение зоны радиолокационного обнаружения на всех высотах, а также улучшение взаимодействия между военными и гражданскими авиадиспетчерами всех заинтересованных стран. Мы еще увидим, получат ли политическую поддержку инициативы, направленные на укрепление правового режима, регулирующего полеты военной авиации в мирное время. Остается надеяться на то, что меры будут приняты до того, как произойдет столкновение военного и гражданского самолетов, способное привести к сотням жертв.
Подведем итоги. Раздражитель, угроза или опасность? Все сразу. Что делать? Обеспечить достаточное финансирование повседневных операций, а также улучшение систем воздушного контроля; повысить эффективность взаимодействия между авиадиспетчерами; привлекать соответствующие военные и дипломатические меры для документирования каждого инцидента. Помимо этого важно сохранять спокойствие: работа по обеспечению безопасности воздушного пространства не должна быть похожа на попытки достичь платинового уровня какой-нибудь программы лояльности клиентов.