26 марта Россия вспомнила то, что, казалось бы, совсем забыла. Десятки тысяч человек вышли на улицы примерно в 100 городах от Дальнего Востока до Северного Кавказа.
Тысячи были арестованы, некоторые из них до сих пор находятся под арестом. Импульсом стало антикоррупционное расследование Алексея Навального о «подпольной империи» премьер-министра Дмитрия Медведева. Видео с изложением результатов расследования набрало миллионы просмотров на YouTube. Тем не менее, представители Кремля, правительства и Государственной Думы отказались обсуждать само видео и проблемы коррупции как таковые. Тогда Навальный и его сторонники организовали митинги и демонстрации в десятках городов России.
Местные власти запретили все акции протеста во всех городах под разными – иногда абсолютно незаконными – предлогами. Надо отметить, что российское законодательство буквально запрещает любую свободу собраний. Но даже это законодательство было нарушено властями. Многие организаторы митингов попали под давление полиции. Например, организатор в Хабаровске был оштрафован до акции за возможные нарушения, которые могли бы произойти только в ее ходе. В Брянске полицейские забрали школьника «на беседу» прямо с уроков, потому что он распространял информацию о расследовании Навального в социальных сетях. Затем учителя прочитали его одноклассникам лекцию о «стабильности» и «угрозах революции». Подобные новости, поступавшие из разных регионов, радикализовали будущих участников и повысили их численность.
Митинги стали главным протестным событием в России с 2012 года. Наблюдатели отметили большое количество молодежи среди вышедших на улицу. В общем, есть поводы для оптимистичных выводов, но и переоценивать случившееся не следует.
Во-первых, Кремль уже показал, что умеет справляться с уличными протестами. Сочетание ограниченных репрессий и неограниченной пропаганды все еще эффективно. А после террористического акта в Петербурге власть может вновь призвать к «национальному единению».
Во-вторых, волна мобилизации непродолжительна по времени. Если за протестами 26 марта последуют новые митинги, то они будут меньше и не смогут подхватить первоначальный импульс. Это подтверждают и неудачные попытки провести акции в нескольких городах 2 апреля. Оппозиция не может организовать постоянное давление на режим. Политическая мобилизация все еще представляет собой пунктирную линию.
Другие протестные инициативы остаются безуспешными. Водители-дальнобойщики пытаются организовать всероссийскую забастовку против новых налогов, которые были введены в 2015 году и уже тогда вызвали большие протесты. Хотя забастовку поддерживают во многих регионах, количество участников недостаточно для позитивного исхода.
Возможное закрытие Европейского университета в Санкт-Петербурге все еще не привело к каким-либо значительным протестам. Ведущий российский исследовательский центр в области политологии и социологии находится под угрозой уничтожения по политическим и экономическим причинам. Политические причины состоят в том, что университет слишком независим и критически настроен по отношению к правящему режиму. Экономические – в том, что здание университета хотят присвоить себя некие коммерческие структуры. По мнению, которое сейчас популярно в социальных сетях, эти структуры близки к Медведеву. Как сообщается в расследовании Навального, Медведеву принадлежит особняк рядом с университетом. Судьба университетской лицензии сейчас рассматривается в суде. Но так как существование независимых судов в России не доказано, надежда на позитивное юридическое решение проблемы выглядит по крайней мере странной. Более того, эта надежда серьезно препятствует протестной мобилизации.
В заключении следует отметить, что режим, похоже, не очень боится протестов. Кремль пережил многочисленные митинги в 2011–2012 годах, проанализировал события в Украине и выработал эффективные механизмы для успешного сохранения статус-кво. С другой стороны, оппозиция не способна поддерживать длительную политическую мобилизацию. Многие протестующие все еще хотят избежать радикализации. Тем не менее, последние события показывают, что в политической, общественной и экономической жизни России существуют неразрешимые противоречия.