Летом текущего года российские проправительственные СМИ со ссылкой на методические материалы Министерства финансов сообщили, что правительство впервые выделяет из федерального бюджета средства на так называемую «программу противодействия фальсификациям и искажениям истории Второй мировой войны». Программа рассчитана на 3 года (с 2021 по 2023 включительно), и представляет собой выделение специализированных субсидий на продвижение российской версии Второй Мировой войны как для внутренней, так и для иностранной аудитории.
В сентябре власти пошли еще дальше, и создали при Следственном комитете (СК) России «штаб для архивных и поисковых работ в рамках борьбы с фальсификацией истории и реабилитацией нацизма». Председатель СК Александр Бастрыкин заявил, что намерен «препятствовать искажению исторической правды, в том числе и уголовно-правовыми мерами».
«Оружие информационной войны»
Важно отметить, что российские власти и раньше уделяли самое пристальное внимание продвижению своей во многом искаженной трактовки военных событий, возвышающей и обеляющей роль Советского Союза, в том числе в периоды до начала и после завершения Второй Мировой войны. К примеру, с 2009 по 2012 годы существовала «Комиссия по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России». С тех пор усилия российских властей по продвижению «истории в интересах родины» нарастали с каждым годом, став одним из ключевых приоритетов российской деятельности за рубежом.
Чтобы понять, почему Кремль уделяет работе по распространению исторических нарративов столь пристальное внимание, следует обратиться к специфике российской пропаганды и мягкой силы. Дело в том, что пропагандой в «положительном» смысле этого слова, то есть продвижением положительного имиджа своей страны за рубежом, в той или иной степени занимаются практически все крупные государства, включая Россию. Однако наряду с этой деятельностью неизменной частью кремлевской пропаганды являются так называемые «информационные операции» деструктивного характера, к которым относятся ложь, очернение оппонентов, создание конспирологических теорий, а также использование малейших противоречий, существующих в западных обществах, для ослабления и разделения этих обществ, дестабилизации ситуации в других странах и дискредитации понятий демократии, законности и иных базовых западных ценностей.
Основная проблема заключается в том, что определить границу между «позитивной пропагандой» и началом «информационных операций» зачастую бывает очень сложно. Эти две формы российской мягкой силы сосуществуют одновременно, порой сочетаясь и перетекая одна в другую, что дает Кремлю возможность использовать даже самые невинные образы, связанные с историей и культурой России, в общей системе «активных мероприятий». Ключевое место в системе этих образов занимает культ «Великой Отечественной войны» и связанный с ним образ Советского Союза.
К слову, эту мысль предельно откровенно сформулировал в 2015 году президент Академии военных наук, генерал армии Махмут Гареев, отметивший, что культ Победы нужен России не только для патриотического воспитания молодежи, но и для продвижения своих интересов за рубежом.
«Сейчас реакционные силы в мире во главе с США взяли курс на завоевание господства в мире, нашу страну открыто называют врагом, стремятся лишить нас ореола победителя в прошлой войне. Отсюда в развернутой против нас информационной войне главное место занимают усилия по фальсификации истории Великой Отечественной войны», – полагает он, подчеркивая, что «закрепление Победы в политическом и экономическом отношении» является одним из направлений совершенствования российской «мягкой силы». Таким образом, генерал прямым текстом отмечает значимость продвижения определенных исторических нарративов для политического усиления современной России.
На этом фоне неудивительно, что президенты Литвы, Латвии и Эстонии в своем официальном заявлении осудили Россию за искажение событий, приведших к Второй мировой войне, назвав российский ревизионизм «прискорбной попыткой сфальсифицировать историю и поставить под сомнение саму основу современного международного порядка, основанного на правилах».
Битва добра и зла
Можно выделить два основных направления использования созданного «позитивной пропагандой» культа Победы в мягкой силе Кремля. Во-первых, создание образа Советского Союза и России как единственного победителя и защитника Европы от нацизма призвано не только навязать гражданам других стран чувство вины перед Москвой, но и заставить их обратиться к России как к единственному защитнику и «донору безопасности» в настоящем.
«В системе альтернативных исторических фактов Россия представлена как защитник, а не агрессор, а Польша – как страна, управляемая некомпетентным антироссийским правительством и ответственная за развязывание Второй мировой войны», – отмечает эксперт Варшавского института новой Европы Александр Олеч. Соответственно, любая критика российского правительства со стороны польских властей в таком контексте воспринимается как в лучшем случае неблагодарность, а в худшем – «темное наследие» и «фашистские пережитки» прошлого.
Отсюда логически вытекает вторая цель использования «культа Победы» в мягкой силе – оправдание современной российской внешней политики. Понимая, что понятия «фашизма» и, соответственно, «победителей фашизма» одинаково воспринимаются всем цивилизованным миром и несут в себе эмоционально насыщенные образы «абсолютного зла» и «абсолютного добра», российская пропаганда умело подменяет содержание этих терминов, тем самым перенося чувства и образы из прошлого на новые объекты в настоящем. В частности, Кремль оправдывал свою агрессию в отношении Украины, окрестив украинцев «фашистами» и обильно используя «победную» символику в ходе аннексии Крыма и вторжения на Донбасс. Не менее активно российские СМИ транслируют нарратив о возрождении нацизма в странах Балтии.
Помимо агрессивной политики в отношении постсоветских стран, Москва использует псевдоисторические конструкции для оправдания антизападных настроений в целом. К примеру, близкий к российскому Минобороны сайт «Военное обозрение» с конца минувшего года начал публиковать серию статей, посвященных новой версии истории Второй Мировой, развязанной, по утверждению авторов, Соединенными Штатами «против всего мира, чтобы добиться мирового господства».
В данном контексте очень показательно, как негативные образы (и, соответственно, вызываемые ими чувства) из прошлого переносятся на современные реалии. К примеру, в другой статье на ту же тему «Военное обозрение» именует гитлеровскую коалицию «Евросоюзом». Соответственно, борьба России с Западом предстает здесь естественным продолжением борьбы СССР с фашистской Германией, то есть столкновением «абсолютного добра» с «абсолютным злом».
«Антифашистское братство» и сербские радикалы
Отдельным направлением в рамках второй цели можно выделить усиление противоречий внутри западных обществ с целью их дестабилизации и использования образовавшегося раскола в интересах Москвы. Именно так специалист по геноциду, старший научный сотрудник Центра глобальной политики в Вашингтоне доктор Хикмет Карчич описывает российскую активность по продвижению искаженной версии Второй Мировой войны в Боснии и Герцеговине.
«Эти действия мягкой силы направлены на то, чтобы выставить Россию спасительницей Балкан от нацистов – а в более широкой перспективе и спасительницей Балкан сегодня. Представляя себя и своих местных партнеров оплотом антифашистского движения, тогда и сейчас, они подводят к логическому выводу, что все остальные, те, кто не с ними – фашисты. Подобная риторика на Балканах особенно опасна, поскольку сеет дальнейшую рознь в и без того поляризованном обществе», – отмечает аналитик.
По его словам, Россия, с одной стороны, использует такой подход для создания новых границ и противоречий между «своими» и «чужими», а с другой, максимально пытается противодействовать интеграции балканских стран в НАТО. Главным союзником Москвы на этом направлении назван президент Республики Сербской Милорад Додик, наиболее последовательно ведущий пророссийскую деятельность на Балканах.
От себя добавим, что Додик тесно связан не только с российскими политиками, но и со структурами, близкими к разведке. Так, в 2015 году на сайте Российского института стратегических исследований (РИСИ) при Администрации президента, ранее относящегося к Службе внешней разведки России, появилась информация о награждении теперь уже бывшего директора этого института Леонида Решетникова орденом Негоша первой степени. Вручал орден лично Милорад Додик.
«Сербские националисты Боснии последовательно блокируют все инициативы на пути к интеграции с ЕС и НАТО, водят дружбу с Путиным и постоянно пытаются посеять в стране политический хаос», – перечисляет Хикмет Карчич.
К слову, именно сербские радикалы (правда, не из числа боснийских сербов, а из граждан Сербии) были задействованы Москвой при организации несостоявшегося переворота в Черногории и, если верить источникам из окружения лидеров боевиков, также участвовали в аннексии Крыма по заданию российского Минобороны. Таким образом, очевидно, что как минимум для части кремлевских союзников за рубежом «борьба с современным фашизмом» начинает воплощаться не на словах, а на деле, выражаясь не только в мягкой, но и в жесткой силе.
Казаки-разбойники
Использование образов, создаваемых «позитивной пропагандой», для продвижения современной российской повестки, включая самые агрессивные ее проявления, касается не только культа Победы, но и самых разных элементов российской истории и культуры. Наиболее сложной здесь становится попытка разграничить, где заканчиваются «невинные» мероприятия, посвященные популяризации русской литературы, языка, совместного поминовения погибших в сражениях, чествования дат из общей истории народов и так далее – и где начинаются деструктивные «информационные операции».
Кремль, в свою очередь, активно пользуется этой неопределенностью, называя любую попытку выступить против «позитивных» форм мягкой силы «русофобией» и высмеивая попытки некоторых западных исследователей выявить опасные моменты в мультфильмах или поэтических конкурсах. В действительности же опасность заключается не в самих образах, а в том, как они могут быть использованы в дальнейшем. При этом в ряде случаев точно предсказать такое использование невозможно.
К примеру, в 2017 году внимание главного редактора русскоязычного калифорнийского сайта «Славянское Сакраменто» Руслана Гуржего привлекли детские казачьи отряды, организуемые бывшим советским спецназовцем в столице Калифорнии. В частности, он обратил внимание на военную подготовку детей в рамках «своеобразного курса молодого бойца», культивирования в американских детских лагерях положительного имиджа советского и российского спецназа и воздушно-десантных войск, советских танков, Георгиевских крестов и прочих атрибутов российской «воинской чести».
«Что это – невинная игра, или подготовка будущих диверсантов из местного населения?», – задается вопросом журналист. При этом, хотя Руслан Гуржий признает, что внешне подобная деятельность напоминает описанное в методичках советских спецслужб «создание кластера из лояльных агентов влияния на территории предполагаемого противника», никаких доказательств планирования возможных «диверсионных операций» ему найти не удалось. Подобные ситуации создают трудноразрешимую коллизию. Очевидно, что воспитание и военное обучение детей в духе верности армии недружественного государства создает потенциальную угрозу безопасности. С другой стороны, формально эта деятельность не выходит за пределы детской игры, посягательства на которую могут восприниматься как нарушение базовых прав человека.
«Белогвардейцы» против санкций
В некоторых случаях перетекание культуры в политику более очевидно. Прекрасным примером здесь является письмо 2018 года Конгресса русских американцев (КРА) Дональду Трампу с просьбой об отмене антироссийских санкций. Конгресс был создан в 1973 году как организация потомков белогвардейской эмиграции и русских диссидентов, и за десятилетия своего существования действительно скопил немало заслуг, которые перечисляются в упомянутом письме.
«Мы внесли свой вклад в обогащение Америки, а среди членов КРА вы найдете как лауреата Нобелевской премии, так и многочисленных русско-американских инноваторов, художников и выдающихся деятелей искусств и наук», – отмечают авторы обращения. Однако из дальнейшего текста обращения следует, что все достижения этой в прошлом антисоветской организации сегодня используются лишь для того, чтобы «остановить новую холодную войну», снять санкции и «возобновить диалог с Россией».
Приведенные выше примеры показывают, что наиболее эффективной борьбой с российским влиянием за рубежом может стать планомерная работа с целью разграничить естественные проявления культурной и национальной идентичности и искусственно наслаиваемые на них пропагандистские штампы и ложные привязки к современной политике. Именно против этих привязок, фальшивых ассоциаций и попыток политического лоббирования и должна быть развернута основная борьба. Также важно поощрять создание в российских диаспорах за рубежом культурных и образовательных инициатив, независимых от Кремля. Именно появление «альтернативной культуры», созданной на русском языке, но при этом свободной от влияния пропаганды, является самым большим страхом российских властей.